1952
Я, как многие послевоенные дети, рос без отца и очень завидовал Толе и Боре. Их отец Дядя Миша был невысокого роста, с правильными чертами лица и какой-то природной культурой. Для меня тогдашнего он был самым красивым мужчиной.
Работал он шофером, возил главного инженера завода имени Урицкого. Часто, чтобы утром вовремя привезти начальство на работу, он оставлял машину на ночь во дворе. Это был старый ленд-лизовский виллис (“бобик”, как его все звали). Дядя Миша разрешал нам посидеть в машине и мы набивались в нее под завязку. Как-то поздней осенью в “бобике” собралась теплая компания пацанов. Рассказывали друг другу всякие страшилки. Атмосфера в машине постепенно сгущалась, запахло страхом. А до подъезда 50 метров по темному двору. Наконец, Боря не выдержал и нажал на клаксон. Дядя Миша вышел во двор, а когда узнал в чем дело, рассмеялся и стал разводить нас по домам.
А еще Дядя Миша здорово готовил. На праздники он привозил всякие вкусности (тогда купить такие продукты в магазине было весьма проблематично, их можно было только “достать”) и затевал веселую стряпню (например, пельмени). Я часто бывал на таких пиршествах и вообще, дядя Миша во многом относился ко мне, как к своему сыну.
Важной ролью отца в те годы была защита своих детей. Шпаны после войны развелось немерено и то, что я был дядин Мишин, спасало меня от многих неприятностей. Но самое главное, что мог дать Дядя Миша, это спокойное, немного с юморком, восприятие действительности. С ним всегда было как-то надежно.
Настоящую историю семьи Аксеновых я узнал от Толи только недавно, уже после того, как Дядя Миша умер. В 20-е годы жил в Ершове молодой толковый парень, будущий отец дяди Миши. В 30-е годы он закончил железнодорожный техникум (по тем временам это было блестящее образование) и, как молодой специалист, был направлен в Покровские железнодорожные мастерские. Он хорошо наладил дело, пользовался у коллег и подчиненных заслуженным уважением. Кому-то это не понравилось и его по доносу репрессировали. Сын его в это время уже кончал школу и ему, как сыну репрессированного, все дороги в институт были закрыты. А вот на фронт взяли. Пока дядя Миша воевал, квартиру его отца конфисковали, и когда он вернулся с фронта, жить ему было негде. Только через несколько лет начальство выхлопотало для его семьи 14-метровую комнату в Белом Доме.
Странно, при такой судьбе, я никогда не слышал от дяди Миши никаких диссидентских высказываний, никаких обид на власть. Что это было: желание оградить нас от той страшной судьбы, которая досталась ему? То военное поколение во многом не понимаем даже мы, их дети. А понять нужно, без этого не разобраться в истории страны, не понять, куда она движется сейчас.
Аксенов Петр Аркадьевич 1899 г.р. Арестован 3 января 1938 г. Осужден на 12 лет по статье 17-57. п 7.8.11 (антисоветская агитация) на 12 лет концлагерей. Реабилитирован 30 апреля 1957 г за отсутствием состава преступления.
Я, как многие послевоенные дети, рос без отца и очень завидовал Толе и Боре. Их отец Дядя Миша был невысокого роста, с правильными чертами лица и какой-то природной культурой. Для меня тогдашнего он был самым красивым мужчиной.
Работал он шофером, возил главного инженера завода имени Урицкого. Часто, чтобы утром вовремя привезти начальство на работу, он оставлял машину на ночь во дворе. Это был старый ленд-лизовский виллис (“бобик”, как его все звали). Дядя Миша разрешал нам посидеть в машине и мы набивались в нее под завязку. Как-то поздней осенью в “бобике” собралась теплая компания пацанов. Рассказывали друг другу всякие страшилки. Атмосфера в машине постепенно сгущалась, запахло страхом. А до подъезда 50 метров по темному двору. Наконец, Боря не выдержал и нажал на клаксон. Дядя Миша вышел во двор, а когда узнал в чем дело, рассмеялся и стал разводить нас по домам.
А еще Дядя Миша здорово готовил. На праздники он привозил всякие вкусности (тогда купить такие продукты в магазине было весьма проблематично, их можно было только “достать”) и затевал веселую стряпню (например, пельмени). Я часто бывал на таких пиршествах и вообще, дядя Миша во многом относился ко мне, как к своему сыну.
Важной ролью отца в те годы была защита своих детей. Шпаны после войны развелось немерено и то, что я был дядин Мишин, спасало меня от многих неприятностей. Но самое главное, что мог дать Дядя Миша, это спокойное, немного с юморком, восприятие действительности. С ним всегда было как-то надежно.
Настоящую историю семьи Аксеновых я узнал от Толи только недавно, уже после того, как Дядя Миша умер. В 20-е годы жил в Ершове молодой толковый парень, будущий отец дяди Миши. В 30-е годы он закончил железнодорожный техникум (по тем временам это было блестящее образование) и, как молодой специалист, был направлен в Покровские железнодорожные мастерские. Он хорошо наладил дело, пользовался у коллег и подчиненных заслуженным уважением. Кому-то это не понравилось и его по доносу репрессировали. Сын его в это время уже кончал школу и ему, как сыну репрессированного, все дороги в институт были закрыты. А вот на фронт взяли. Пока дядя Миша воевал, квартиру его отца конфисковали, и когда он вернулся с фронта, жить ему было негде. Только через несколько лет начальство выхлопотало для его семьи 14-метровую комнату в Белом Доме.
Странно, при такой судьбе, я никогда не слышал от дяди Миши никаких диссидентских высказываний, никаких обид на власть. Что это было: желание оградить нас от той страшной судьбы, которая досталась ему? То военное поколение во многом не понимаем даже мы, их дети. А понять нужно, без этого не разобраться в истории страны, не понять, куда она движется сейчас.
 |
Дядя Миша и Тетя Галя
|
Аксенов Петр Аркадьевич 1899 г.р. Арестован 3 января 1938 г. Осужден на 12 лет по статье 17-57. п 7.8.11 (антисоветская агитация) на 12 лет концлагерей. Реабилитирован 30 апреля 1957 г за отсутствием состава преступления.
Комментариев нет:
Отправить комментарий